ОБЗОР судебной практики президиума Оренбургского областного суда

Утверждено

президиумом Оренбургского

областного суда

«06» апреля 2015 года

Б. обратилась в суд с иском к ООО «УК «Ц» о возмещении материального ущерба  на основании Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей». В обоснование заявленного иска указала, что           29 мая 2013 года она села на лавку около  подъезда №1 дома, обслуживанием которого занимается  ООО «УК «Ц».  Лавка оказалась  окрашена, но   соответствующего объявления на ней не было. В результате ее  одежда была испорчена краской. После устной беседы Б. направила заявление о возмещении ущерба на имя директора ООО «УК «Ц»,  обслуживающего  указанный дом, но в ответ получила отказ.

         Судами предыдущих инстанций отказано в удовлетворении исковых требований Б. со ссылкой на то, что заявленные истцом требования не регулируются Законом Российской Федерации  «О защите прав потребителей», поскольку стороны не состоят в договорных либо иных  гражданско-правовых отношениях.

Между тем в силу пунктов 1, 2 статьи 14  Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей», а также статьи 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации  вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме. Право требовать возмещения вреда, причиненного вследствие недостатков товара (работы, услуги), признается за любым потерпевшим независимо от того, состоял он в договорных отношениях с продавцом (исполнителем) или нет.

Отменяя постановления судов предыдущих инстанций, президиум указал, что

Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» и статья 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации расширяют область применения законодательства о защите прав потребителей за счет включения в его сферу потерпевших, не состоявших в договорных отношениях с продавцом или исполнителем товара, работы или услуги, недостатки которых явились причиной причинения вреда. Причем в их число входят как потребители, не приобретавшие товары, работы или услуги, но пользовавшиеся ими, так и лица, не пользовавшиеся ими, но пострадавшие вследствие имевшихся у них недостатков.

З. обратился в суд с иском к ООО «Росгосстрах» о взыскании страхового возмещения. В обоснование исковых требований истец указал, что между ним и ООО «Росгосстрах» заключен договор добровольного страхования транспортного средства - автомобиля. В период действия договора его автомобиль получил механические повреждения в дорожно-транспортном происшествии. В связи с наступлением страхового случая истец обратился к ответчику с заявлением о выплате утраты товарной стоимости, однако ему было отказано.

Удовлетворяя исковые требования истца, суд первой инстанции  исходил из того, что утрата товарной     стоимости     представляет     собой      уменьшение стоимости транспортного средства, вызванное преждевременным ухудшением товарного (внешнего) вида автомобиля и его эксплуатационных качеств, а отсутствие в законодательстве специальных норм, регулирующих вопросы, связанные с утратой товарной стоимости и определением ее величины, не может служить основанием к отказу в возмещении ущерба.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение мирового судьи, руководствовался тем, что сторонами в договоре страхования согласованы условия о форме страхового возмещения в виде выплаты страхового возмещения на основе счетов из СТОА за фактически выполненный ремонт застрахованного транспортного средства по направлению страховщика.  ООО «Росгосстрах» исполнило свои обязательства по выплате страхового возмещения по договору страхования транспортного средства, предусмотренные договором,  в полном объеме: денежные средства были выплачены в пользу СТОА на основании выставленного счета за произведенный ремонт транспортного средства истца, а выплата   страхователю   возмещения   в   денежной   форме   договором  страхования     не  предусмотрена.

Между тем согласно пункту 41 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" утрата товарной стоимости представляет собой уменьшение стоимости транспортного средства, вызванное преждевременным ухудшением товарного (внешнего) вида транспортного средства и его эксплуатационных качеств в результате снижения прочности и долговечности отдельных деталей, узлов и агрегатов, соединений и защитных покрытий вследствие дорожно-транспортного происшествия и последующего ремонта. В связи с тем, что утрата товарной стоимости относится к реальному ущербу наряду со стоимостью ремонта и запасных частей транспортного средства, в ее возмещении страхователю не может быть отказано.

Отменяя апелляционное определение и оставляя в силе решение мирового судьи, президиум указал, что утрата товарной стоимости относится к реальному ущербу наряду со стоимостью ремонта и запасных частей автомобиля, поскольку  уменьшение его потребительской стоимости нарушает права владельца транспортного средства, в связи с чем подлежит возмещению и специального согласования данного условия в договоре не требуется.

М. обратилась в суд первой инстанции с иском к М.Д. и М.Н.  об устранении препятствий в пользовании и установлении порядка пользования общим имуществом. В обоснование иска указала, что ей принадлежит на праве собственности 1/2 доля в праве общей долевой собственности на квартиру. Другая 1/2 доля в праве на спорную квартиру является общей совместной собственностью супругов М.Д. и М.Н. С 2012 года ответчики проживают и пользуются всей квартирой и  игнорируют ее просьбы о передаче ключей от квартиры и предоставлении возможности проживать в ней. В результате М.  в квартиру доступа не имеет, так как  у нее отсутствуют ключи от входной двери. Другого жилого помещения в собственности у М. нет,  в связи с чем она вынуждена снимать жилье  и нести значительные расходы, которые ответчики ей не компенсируют.

Суд первой инстанции, отказывая  в удовлетворении исковых требований, исходил из того, что порядок пользования спорной квартирой между сторонами не сложился, М. не вселялась в жилое помещение и доказательств фактического пользования не представила,  стороны не являются членами одной семьи,  в родственных отношениях не состоят, в связи с чем реальной возможности совместного  пользования квартирой  не имеется.  Кроме того,  изолированной комнатой в квартире  является  одна комната; комнаты, соответствующей  доле истца, в квартире нет.

 Отменяя решение суда первой инстанции в части  отказа в удовлетворении исковых требований  об устранении  препятствий в  пользовании общим имуществом  и принимая новое решение  об удовлетворении исковых  требований  М.    в части  возложения на ответчиков  обязанности по устранению препятствий в пользовании  квартирой путем передачи ей ключей от входной двери квартиры, обеспечения свободного доступа в квартиру, суд апелляционной инстанции руководствовался тем, что М. имеет  равные права  с другим собственником по владению,  пользованию и распоряжению  своим имуществом, в то время как ей со  стороны ответчиков созданы препятствия  в пользовании квартирой. Из-за отсутствия   ключей от жилого помещения  и  чинимых со стороны ответчиков  препятствий М. не может реализовать свои права на квартиру.

Между тем по смыслу  статей 17, 30  Жилищного кодекса Российской Федерации и статьи 288 Гражданского кодекса Российской Федерации невозможно  устранение  препятствий   в пользовании  спорным жилым помещением  путем передачи ключей от квартиры и обеспечения свободного доступа истца в жилое помещение без проживания и  определения порядка пользования между сторонами конкретными комнатами, поскольку правомочие собственника по владению и пользованию  жилым помещением предполагает использование его по назначению - для личного проживания и проживания членов его семьи.

Отменяя апелляционное определение и соглашаясь с решением  суда первой инстанции, президиум указал, что, устраняя  препятствия в пользовании  жилым помещением путем  обеспечения М. свободного доступа в квартиру,  передачи ключей от нее,  без определения фактического порядка пользования сторонами  жилым помещением, суд  апелляционной инстанции не обосновал цель  свободного доступа истца в квартиру, в которой проживают ответчики, и не учел, что осуществление права пользования принадлежащим собственнику жилым помещением  предполагает проживание в нем, в то время как  порядок пользования ни соглашением сторон, ни судом не определен.  Кроме того, обеспечение свободного доступа  в квартиру, в котором проживают ответчики, без цели проживания в ней может повлечь  нарушение  предусмотренных статьей 25  Конституции Российской Федерации и частями 1, 2  статьи 3 Жилищного кодекса Российской Федерации прав лиц, проживающих  в спорном жилом помещении.

ООО «ОИКБ «Русь» обратилось в суд с иском к В.О и В.В. о взыскании задолженности по кредитному договору.

Решением суда исковые требования ООО «ОИКБ «Русь» удовлетворены, кредитный договор расторгнут, с В.О и В.В.  взыскана солидарно задолженность по кредитному договору, обращено взыскание на заложенное имущество.   

В последующем ООО «ОИКБ «Русь» обратилось в суд к В.О и В.В.  с требованиями о взыскании с них солидарно задолженности по процентам и неустойки со дня обращения в суд  с первым иском и до даты вступления в законную силу решения суда, которым был расторгнут  кредитный договор и взыскана задолженность по нему.                                     

Решением мирового судьи, с которым согласился суд апелляционной инстанции, частично удовлетворены исковые требования ООО «ОИКБ «Русь», с ответчиков взысканы проценты по договору до дня его расторжения, однако в удовлетворении требований о взыскании неустойки отказано  по той причине, что обязанность по выплате договорной неустойки прекратилась с момента расторжения договора, а значит, кредитор лишен права на заявление требований по исполнению обязательств, возникших из расторгнутого договора.

Президиум не согласился с выводами предыдущих судебных инстанций.

В соответствии со статьей 453 Гражданского кодекса Российской Федерации при расторжении договора обязательства сторон прекращаются.

В случае изменения или расторжения договора обязательства считаются измененными или прекращенными с момента заключения соглашения сторон об изменении или о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора, а при изменении или расторжении договора в судебном порядке - с момента вступления в законную силу решения суда об изменении или о расторжении договора.

Вопреки требованиям действующего законодательства судами нижестоящих инстанций не учтено, что  требования истца о взыскании с ответчиков неустойки в солидарном порядке до момента расторжения договора, то есть вступления в законную силу решения суда, которым кредитный договор был расторгнут, основаны на законе и подлежат удовлетворению.

Указанные обстоятельства послужили основанием для отмены судебных постановлений в части отказа во взыскании неустойки и принятии в этой части нового решения о взыскании неустойки до момента расторжения кредитного договора.

М.Д. обратился в суд с иском о взыскании денежных средств. В обоснование требований указал, что 21 июня 2014 года он передал М.Р. 50 000 рублей в качестве аванса за приобретение жилого дома, принадлежащего на праве собственности К.А. и К.Л. Отказавшись от покупки указанного жилого дома, попросил вернуть сумму аванса, на что получил отказ.

         Судами предыдущих инстанций удовлетворены  исковые требования  М.Д., в его пользу взыскана сумма аванса с К.А.,  К.Л. и М.Р. солидарно со ссылкой на отсутствие заключенного между сторонами соглашения о задатке, что свидетельствует о получении М.Р. аванса.

Между тем в соответствии со статьей 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.

Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

Вопреки требованиям действующего законодательства судами нижестоящих инстанций не установлено, каким образом  собственники имущества  наделили ответчика правом на продажу  принадлежащего им жилого дома  и на получение от покупателя денежных средств.

Отменяя судебные постановления, президиум указал, что в случае если М.Р., принимая от истца М.Д. денежные средства в качестве аванса, не была наделена соответствующими полномочиями, то между сторонами сложились отношения, регулируемые нормами Гражданского кодекса Российской Федерации о неосновательном обогащении, что свидетельствует о необходимости уточнения основания иска и ответчиков по делу.

Кроме того, президиум, отменяя судебные акты, сослался на то, что судебными инстанциями при принятии решений не учтены положения статьи  322 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой солидарная обязанность (ответственность) или солидарное требование возникает, если солидарность обязанности или требования предусмотрена договором или установлена законом, в частности при неделимости предмета обязательства, а также на то, что не приведены мотивы, по которым денежные средства взысканы в пользу истца в солидарном порядке.

Указанные выше обстоятельства послужили основанием для отмены судебных постановлений и направления гражданского дела на новое рассмотрение мировому судье.

Л. обратилась в суд с иском о взыскании с М. компенсации за пользование принадлежащей ей частью жилого дома. В обоснование требований указала, что она  является собственником  ¾ доли жилого дома  и  земельного участка, на котором расположен жилой дом.  Собственником ¼  доли указанного дома является её брат М. Несмотря на вступившее в законную силу решение суда об определении порядка пользования  жилым помещением, в доме проживает М. с супругой, которые пользуются домом полностью. При этом Л. в доме не проживает, поскольку М. чинит ей препятствия во вселении и  пользовании домом, в том числе и комнатой, определенной судом  именно ей.

М. обратился в суд со встречным иском к Л. о взыскании неосновательного обогащения. В обоснование заявленных требований указал, что с момента возникновения у Л. права собственности на дом,  то есть с 1995 года, она не несет никаких расходов по содержанию дома, в частности по его отоплению.  В связи с тем, что Л. не производит компенсацию его расходов, считает, что она без законных оснований обогащается за его счет, в связи с чем просил взыскать с Л. в его пользу компенсацию оплаты коммунальных услуг за газ и судебные расходы.

Отказывая в удовлетворении встречного иска М. к Л. о взыскании неосновательного обогащения, мировой судья руководствовался  тем, что Л. в спорном доме не проживает и, соответственно, газ не потребляет. Поскольку  М. злоупотребляет своим правом,  он должен нести бремя   расходов  за потребленный природный газ  в полном объеме.

Суд апелляционной инстанции, отменяя в указанной части решение мирового судьи и удовлетворяя встречный иск М. о взыскании с Л. неосновательного обогащения, исходил из  того, что каждый участник долевой собственности обязан соразмерно со своей долей участвовать в уплате налогов, сборов и иных платежей по общему имуществу, а также в издержках по его содержанию и сохранению (статья 249 Гражданского кодекса Российской Федерации). 

Между тем при вынесении судебных актов судебными  инстанциями не были учтены Правила поставки газа для обеспечения коммунально-бытовых нужд граждан, утвержденные  Постановлением Правительства Российской Федерации от   21 июля 2008 года N 549, из пунктов  34, 35, 38, 41 которых  следует, что неиспользование собственником  Л.  части жилого  дома  не является основанием для невнесения ею платы за  газ. В этом случае плата за газ рассчитывается исходя из нормативов потребления  с учетом того, что бремя содержания имущества  со стороны собственника  Л., не имеющей доступа к домовладению по вине сособственника  М., заключается  в несении затрат по его отоплению.

Указанные выше обстоятельства   послужили основаниями  для  отмены апелляционного определения  в части удовлетворения встречного иска с направлением дела  на новое рассмотрение  в суд апелляционной инстанции, с учетом несогласия кассатора только с постановлением суда второй инстанции.

П. обратился с исковым заявлением к ИП К. о взыскании стоимости бензопилы, приобретенной им у ответчика,  неустойки за нарушение сроков ремонта и отказ от добровольного удовлетворения требований, а также компенсации морального вреда. 

В обоснование требований истец указал, что 07 октября 2013 года между ним и ответчиком был заключен договор купли-продажи бензопилы.

В пределах гарантийного срока 09 октября 2013 года он обратился к ответчику с претензией по качеству приобретенного товара, после чего последний принял бензопилу для проведения проверки и ремонта.

20 ноября 2013 года истец обратился к ответчику с претензией о возврате уплаченной за товар суммы, так как бензопила ему не была возвращена после ремонта.

В удовлетворении претензии  ответчиком было отказано.

Удовлетворяя требования истца, предыдущие судебные инстанции исходили из того, что  ответчиком нарушен максимальный срок  (45 дней) устранения недостатков товара, предусмотренный статьей 20 Закона РФ от 07 февраля 1992 года N 2300-1 «О защите прав потребителей».

Между тем в силу статей 18, 20 Закона РФ от 07 февраля   1992 года             N 2300-1 «О защите прав потребителей» потребитель в случае обнаружения в товаре недостатков, если они не были оговорены продавцом, вправе потребовать незамедлительного безвозмездного их устранения.

В случае спора о причинах возникновения недостатков товара продавец (изготовитель), уполномоченная организация или уполномоченный индивидуальный предприниматель, импортер обязан провести экспертизу товара за свой счет. Экспертиза товара проводится в сроки, установленные статьями 20, 21 и 22 настоящего Закона для удовлетворения соответствующих требований потребителя. Потребитель вправе присутствовать при проведении экспертизы товара и в случае несогласия с ее результатами оспорить заключение такой экспертизы в судебном порядке.

В отношении товара, на который установлен гарантийный срок, продавец (изготовитель), уполномоченная организация или уполномоченный индивидуальный предприниматель, импортер отвечает за недостатки товара, если не докажет, что они возникли после передачи товара потребителю вследствие нарушения потребителем правил использования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы.

Вопреки требованиям действующего законодательства судами нижестоящих инстанций не было  учтено, что  не согласный с заявленными недостатками продавец воспользовался правом на проведение экспертизы (диагностики) качества товара, а недостатки  приобретенного товара, на которые ссылался истец, не подтвердились как в ходе досудебной экспертизы, проведенной на основании агентского договора, так и в ходе  судебной товароведческой экспертизы.

Отменяя судебные акты судов первой и апелляционной инстанций и принимая новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований,  президиум указал, что  требования потребителя о безвозмездном устранении фактически отсутствующих недостатков товара не соответствуют положениям статьи 18 Закона РФ от 07 февраля 1992 года N 2300-1 «О защите прав потребителей», в силу чего неправомерны требования о возврате стоимости бензопилы и выплате неустойки вследствие нарушения установленных сроков устранения недостатков товара.

Я. обратилась в суд с иском, указав, что между ней и ответчиком  был заключен договор поставки газа. 18 февраля 2014 года и 20 марта 2014 года сотрудниками ООО «Газпром межрегионгаз Оренбург» проверялись приборы учета газа, установленные в ее доме и бане, наличие на них пломб, снимались показания с обоих счетчиков, после чего был составлен акт инвентаризации. Однако обмер отапливаемой площади  произведен не был  ввиду   отсутствия ее согласия на это, в связи с чем  с марта 2014 года ей стали приходить счета на оплату газа с учетом норматива потребления.

Просила суд признать действия ООО «Газпром межрегионгаз Оренбург» по начислению платы за потребленный природный газ по нормативу в отношении нее незаконными; обязать ответчика произвести перерасчет задолженности за потребленный газ по данным прибора учета; признать пункты 2.2.1, 2.2.2 публичного договора поставки газа от 01 апреля 2014 года противоречащими Правилам поставки газа для обеспечения коммунально-бытовых нужд граждан, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 июля 2007 года №549; взыскать с ответчика в ее пользу компенсацию морального вреда, а также судебные расходы.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Я.,  предыдущие судебные инстанции сослались на обоснованность требований ООО «Газпром межрегионгаз Оренбург» о необходимости обмера отапливаемой площади, а также пришли к выводу о правомерности перерасчета платы за потребление природного газа исходя из нормативов потребления.

С выводами судебных инстанций президиум не согласился.

Согласно пункту 4 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, предусмотренных законом, Правительство Российской Федерации, а также уполномоченные Правительством Российской Федерации федеральные органы исполнительной власти могут издавать правила, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров (типовые договоры, положения и т.п.).

 Условия публичного договора, не соответствующие требованиям, установленным пунктами 2 и 4 статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации ничтожны.

Потребление природного газа для обслуживания дома истца осуществляется на условиях договора поставки от 01 апреля 2014 года, согласно пункту 2.2.1 которого поставщик имеет право контролировать достоверность всех предоставляемых абонентом сведений, в частности путем проверки технического состояния и показаний прибора учета газа, технического состояния и сохранности пломб, обмера отапливаемой площади, проверки количества проживающих и других сведений,  влияющих на определение расхода газа и правильное определение размера платы за потребленный газ.

В силу пункта 2.2.2. договора поставщик имеет право при проведении проверок посещать помещения индивидуального домовладения, в том числе помещения, где установлены приборы учета и газовое оборудование.

Признавая  неправомерными действия ООО  «Газпром межрегионгаз Оренбург» по начислению истцу  платы за природный газ по нормативу потребления и  признавая  пункты 2.2.1 и 2.2.2  договора поставки газа  противоречащими закону, президиум указал, что подпунктом «и» пункта 21, подпунктом «а» пункта 23, пунктом 62  Правил поставки газа для обеспечения коммунально-бытовых нужд граждан, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от     21 июля 2008 года №549,  не предусмотрено при проведении проверки право  поставщика газа  на обмер и осмотр  любого помещения  потребителя-гражданина, в котором не располагается газораспределительное оборудование  или прибор учета газа; основанием для перерасчета объема потребленного газа по нормативам потребления, при наличии у абонента прибора учета, является отказ потребителя в проведении проверки прибора учета и газораспределительного оборудования, в то время как истцом в проведении проверки прибора учета и соответствующего газового оборудования отказано не было.

В связи с тем, что  ответчиком были нарушены права потребителя,  президиум  пришел к выводу о необходимости взыскания в пользу истца компенсации морального вреда, с учетом принципа разумности и справедливости.

ЗАО «Т» обратилось в суд с исковым заявлением к  ИП Е. о взыскании задолженности по арендной плате.

Отказывая в принятии искового заявления, мировой судья, с которым согласился суд апелляционной инстанции,  исходил из того, что спор между ЗАО «Т» и ИП Е.  связан с осуществлением ответчиком предпринимательской деятельности и поэтому подведомственен    арбитражному суду в силу части 2 статьи 27 и статьи 28 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которым к подведомственности арбитражных судов отнесены экономические споры с участием граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющих статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном порядке, а также споры, возникающие из гражданских правоотношений, связанные с осуществлением  предпринимательской и иной экономической деятельности юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями.

Однако  в абзаце 5 пункта 13 Постановления Пленума Верховного Суда  Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01 июля 1996 года «О некоторых вопросах, связанных с применением части 1  Гражданского кодекса Российской Федерации»  разъяснено, что с   момента прекращения действия государственной регистрации гражданина в качестве индивидуального предпринимателя, в частности в связи с истечением срока действия свидетельства о государственной регистрации, аннулированием государственной регистрации и т.п., дела с участием указанных граждан, в том числе и связанные с осуществлявшейся ими ранее предпринимательской деятельностью, подведомственны судам общей юрисдикции, за исключением случаев, когда такие дела были приняты к производству арбитражным судом с соблюдением правил о подведомственности до наступления указанных выше обстоятельств.

Отменяя судебные постановления предыдущих инстанций и направляя исковое  заявление с материалом по  жалобе ЗАО «Т» на новое рассмотрение в суд первой инстанции, президиум указал,  что оснований для отказа в принятии  искового заявления не имелось по причине того, что с исковыми требованиями к ответчику истец обратился после того,  как Е. утратила статус индивидуального предпринимателя.

ООО «УК «О» обратилось в суд с иском к Ч. о взыскании задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество, указав, что  20 июля 2012 года между АКБ «Ф» (ЗАО) и ОАО «С» заключен кредитный договор. В обеспечение выполнения обязательства с Ч. был заключен договор поручительства и залога. На основании договора уступки права требования от 26 июня 2013 года, заключенного с АКБ «Ф» (ЗАО), права требования по указанным договорам перешли к ООО «О». Обязанность заемщика по возврату суммы долга и уплате процентов не была исполнена, в связи с чем образовалась задолженность заемщика по кредитному договору. Истец просил суд взыскать с поручителя Ч. задолженность по кредитному договору  и обратить взыскание на заложенное имущество - земельный участок, принадлежащий Ч.

Ч. обратилась в суд с иском к ООО «О», АКБ «Ф» (ЗАО), полагая, что заключенный между ними договор уступки права требования от 26 июня 2013 года является недействительным.

Решением суда первой инстанции исковые требования ООО «О» к Ч. удовлетворены. В удовлетворении исковых требований Ч. к АКБ «Ф» (ЗАО), ООО «УК «О» о признании договора уступки права требования недействительным судом отказано.

Апелляционным определением решение  суда первой инстанции в части удовлетворения исковых требований ООО «О» о взыскании с Ч. суммы задолженности по кредитному договору отменено, вынесено новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований. В остальной части это решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Отказывая в удовлетворении исковых требований ООО «О» о взыскании с Ч. суммы задолженности по кредитному договору, судебная коллегия приняла во внимание заключение повторной судебной  почерковедческой экспертизы, согласно  которой подпись от имени Ч. в договоре поручительства выполнена не ею, а другим лицом.

Между тем согласно статье 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации  от   19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении», заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами.

В нарушение указанных выше норм права при вынесении судебного постановления об отмене решения суда первой инстанции в части суд второй инстанции не указал мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, а другие доказательства отвергнуты судом. Взяв за основу заключение повторной судебной  почерковедческой экспертизы, суд второй инстанции не привел и оставил без оценки другие доказательства, которые были представлены истцом в опровержение доводов ответчика о неподписании договора  поручительства.

Обстоятельства того, что судебной коллегией не были выполнены требования статьи 67 Гражданского процессуального кодекса  Российской Федерации, в соответствии с которой суд должен дать оценку достоверности, а также достаточности доказательств и их взаимосвязи, послужили основанием для отмены апелляционного определения судебной коллегии и   направления дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Б. обратился в суд с исковым заявлением к С.  о взыскании компенсации морального вреда. В обоснование исковых требований Б. указал, что  в результате столкновения   автомобилей  под управлением С. и Г. ему, как пассажиру одного из автомобилей, был причинен вред здоровью, квалифицируемый как тяжкий.

Решением суда первой инстанции  исковые требования Б. частично удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским    делам Оренбургского областного суда от 18 сентября 2014 года решение суда первой инстанции  от 23 июня 2014 года отменено в связи с наличием безусловных для этого оснований, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, принято новое решение о частичном удовлетворении исковых требований.

Частично удовлетворяя требования истца о взыскании компенсации морального вреда с владельца источника повышенной опасности, суд второй инстанции исходил из того, что законом предусмотрена солидарная ответственность участников ДТП, причинивших вред здоровью третьему лицу, вне зависимости от вины владельцев источников повышенной опасности.  При этом суд апелляционной инстанции в обоснование виновности С. в дорожно-транспортном происшествии сослался на преюдициальное значение для рассмотрения настоящего гражданского дела состоявшегося ранее постановления  суда  о прекращении производства по уголовному делу по обвинению С. в совершении преступления в связи с актом об амнистии.

В соответствии с положениями частей 2 и 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

Вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Изменяя апелляционное определение и исключая из его мотивировочной части выводы о виновности С. в дорожно-транспортном происшествии, президиум указал, что постановление суда  о прекращении уголовного дела в связи с актом об амнистии не является судебным актом, предусмотренным частью 2 статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем не может быть обязательным для суда, рассматривающим гражданское дело.

Судебная коллегия по гражданским делам Оренбургского областного суда                  

Исп. судья Н.В.Лебедева